Я человек провинции и мне здесь нравится
Как редактор из Сибири заново открыл себя в Бишкеке
Павел Ютяев — редактор и журналист из Новосибирска, как он говорит о себе — любитель футбола, кино, музыки и пива. В сентябре 2022 года он оставил всё и уехал в неизвестность, без понятного цели и плана. Неизвестность привела Павла к озеру Иссык-Куль, а затем — в Бишкек. В новом городе он переосмыслил свою профессию и стал организатором квизов и интеллектуальных игр. «Пресс-лайну» Павел рассказал, что значит для него сибирская идентичность, как вести бизнес в чужом культурном контексте, почему он любит «провинциальность» и хочет остаться в Кыргызстане навсегда.
Когда я впервые ехал в Кыргызстан, вспоминал, как мне кто-то сказал: бойся, у тебя будут вымогать деньги местные «мамбеты». Там одно направление на въезде, они дорогу перекроют, камни в руки возьмут — и всё, либо плати либо тебе все стекла перебьют. Я в ужасе пересекал границу, вот с такими с круглыми глазами.
И что же? Прямо в 20 метрах после границы у меня действительно вымогали деньги. Только это были сотрудники дорожной полиции. Я с перепугу проехал границу, не остановившись у знака. И вот товарищ с палкой бежит, а дальше началось: машину на штрафстоянку, то-сё. Я один, в чужой стране, вообще ничего не понимаю. В общем, развели меня на взятку в пару десятков тысяч рублей.
Потом, я, конечно, понял, какие глупости у меня были в голове. Тут и «мамбетов»-то никаких нет, если на то пошло — людей невоспитанных и некультурных в Кыргызстане называют «мырками».
«Неуловимый Джо»
Из Новосибирска я уезжал спонтанно и без плана. Не куда-то конкретно, а просто откуда — из России. Я, честно признаться, никогда не собирался эмигрировать, были только мечты на уровне «неплохо где-нибудь жить в деревне недалеко от Барселоны и ходить в белых штанах вдоль берега Средиземного моря». Ну, несерьезно.
Но в конце сентября 2022 года я понял, что мне очень неуютно оставаться. Хотя прямых угроз не было: у меня ни военного билета, ни военной специальности. Просто стало «душно»: и я в один момент решил, что надо сесть в машину и поехать куда угодно.
Утром 28 сентября я стартовал. Несколько дней ехал по степям Казахстана: такой был очищающий, освобождающий путь. Пожил немного в Алматы у хорошего знакомого, потом пересёк границу с Кыргызстаном и следующий месяц провёл на озере Иссык-Куль, чтобы выдохнуть и привести голову в порядок.
Уезжал я один, бывшая жена осталась в Москве, куда перебралась еще в 2019 году. Во многом, кстати, именно она подтолкнула меня к отъезду. Она совсем не в том информационном бабле, где обсуждают разные тревожные новости — и когда даже она сказала: «Паш, а ты не хочешь уехать», я крепко задумался.
Сам-то я никогда не думал, что чем-то рискую. С одной стороны, я всегда явно проявлял свою политическую позицию — и даже если бы я хотел зачистить соцсети, это было бы нереально. Но я всегда считал, что мой путь — это путь Неуловимого Джо, которого никто не может поймать, потому что он нахер никому не нужен.
«Если будут обижать — заходите, разберемся»
О Кыргызстане у меня было представления на уровне россиян, которые вообще толком не были за границей. Я знал, что это одна из бывших советских республик, чье название заканчивается на «стан». Мало понимал, чем они отличаются.
До этого в Центральной Азии я был только в 2019 году, в Астане на две ночи — ездил болеть за нашу сборную. Но в реальности Казахстан и Кыргызстан очень разные. Даже визуально: там пустота и степи, а в Кыргызстане жизнь зажата между гор.
Как и многие, я приехал в Кыргызстан с ощущением, что сейчас я здесь, но в любой момент куда-то еще могу сорваться. Но прижился.
Первый месяц на Иссык-Куле мне было легко. Время будто остановилось. Я оставил все свои проекты, у меня появилось много времени, гулять, дышать, думать, как дальше жить. Там потрясающе красиво: снежные шапки, волны, невероятные виды. У меня в распоряжении был целый гостевой дом, сад, яблоки-груши-виноград.
Село Каджи-Сай, где я жил — необычное место. Каждый, с кем я заговаривал, считал важным сообщить, что в советское время это было село с «московским обеспечением». Там есть свой ресторан, дом Культуры. Настоящий курорт.
Конечно, я чувствовал себя гостем. Что интересно, всякий раз незнакомые люди чуть ли не первым делом говорили: вот вы неместный, да? Если будут какие-то проблемы, будут обижать, что-то будет не так и так далее — обращайтесь, заходите, всё решим. Я вроде не выгляжу как человек, которого легко обижать, но люди считали важным это проговорить. По-моему, это круто!
А еще после Новосибирска бросилось в глаза, что многие улыбаются на улицах. Беззаботных, радостных, просто расслабленных людей, на первый взгляд, гораздо больше.
Любимая провинциальность
В Бишкеке у меня был близкий друг, с кем мы, правда, давно не общались, но оставались в общих чатах, переписках. И поначалу я поехал к нему.
Бишкек — это столица, но я сразу почувствовал его провинциальность по отношению к крупным городам в соседних странах. Алматы и Ташкент — гораздо более «столичные».
Но ведь я и сам человек провинции! Мне нравится эта провинциальность, мне уютно в ней. Главное здесь — простота отношений, многие вещи не требуют каких-то множественных политесов. Вы можете проскочить «обязательные стадии» и сразу перейти к сути. Такая искренность меня подкупает. Мы ведь все побаиваемся чужаков, люди так устроены: в силу эволюции чужие для нас представляют непонятность, опасность, ты их подозреваешь. А в Кыргызстане ты чувствуешь, что люди открыты в общении, у них нет никакого камня за пазухой.
Вот пример, который меня впечатлил: в очереди в банкомате к тебе может подойти кто-то незнакомый и предложить наличку в обмен, что ты ему скинешь деньги переводом. У меня, как у человека из Новосибирска, сразу ощущение, что это какая-то разводка. А местные легко к этому относятся: раскидались туда-сюда быстро и все, никакого подвоха абсолютно.
Хотя иногда такое обращение и напрягает: все-таки нам привычнее соблюдать какие-то ритуалы. А когда к тебе подходят и сразу что-то предлагают, даже не представившись, это может раздражать. Давайте, может, начнем с того, что выясним, кто вы и по какому поводу пришли?
В Кыргызстане все очень близко: там, где в мире действует правило 5-6 рукопожатий, тут их буквально два: между чабаном из самого далекого села и президентом. И все понимают эту близость, здесь сложно оторваться от корней.
Но несмотря на эту провинциальность, в Бишкеке много разных людей: это мультикультурный город. Тут и славяне, и корейцы, и еще международные миссии разные работают. Просто пройдя по центру Бишкека, ты можешь за вечер услышать и китайскую, и испанскую, и немецкую речь.
Русский язык используется наравне с кыргызским. Вообще, практически все ребята в Бишкеке, с кем я общался, как минимум двуязычные, многие знают по три языка. Мне кажется, такое знание очень полезно, развивает гибкость ума.
Хотя у самого меня с языками, мягко скажем, неидеально. Но в Кыргызстане, куда бы ты ни поехал, по-русски все изъяснятся абсолютно точно. Я никогда не встречал, чтобы меня как-то принижали из-за того, что я не понимаю кыргызский — приехал, мол, живешь себе спокойно и не учишь. Ни разу такого не было!
Ещё истории
«Мы по-прежнему помним, как делаются революции»
По моим ощущениям, и к Советскому Союзу, и к нынешней России отношение здесь довольно лояльное. У многих есть российское гражданство, даже если они давно там не были. И эти люди зачастую не замечают того негатива, который происходит в России, выделяют только те достижения и успехи, которые кремлевская пропаганда активно здесь показывает. Телеканалы вроде «России-1» здесь охотно смотрят.
Одно время в диалоге со мной таксисты любили впроброс похвалить Путина, видят, что ты из России, и хотят так сделать тебе приятно. Ты говоришь: ну братан, я, конечно, из России, но есть нюансы… И что удивительно — собеседник тут же без паузы меняет точку зрения, никаких проблем — потому что особой позиции за этим на самом деле нет, просто хочется языком потрепать.
Вообще, мировая политика для местных, по-моему, вопрос пятистепенной важности. Люди живут своей жизнью в своей стране. Если мы обсуждаем, например, войны, то, как правило, сходимся на каких-то базовых вещах: ну, смерть — это плохо. Кто ж спорит.
За местной повесткой я слежу поверхностно — но все равно могу заметить, что есть движение от условной демократии в сторону условного авторитаризма. Вопрос в том, насколько далеко всё это зайдёт. В Кыргызстане есть некоторое количество активистов, которых это волнует. Но их немного. Кого беспокоил похожий и уже очевидный вектор в России, скажем, в 2008 году?
Здесь есть забавный нюанс: я разговаривал с несколькими местными, и они повторяли одну и ту же мысль. Да, что-то нам нравится — не нравится… но мы по-прежнему помним, как делаются революции. «Мы знаем, куда и как идти».
От одних стереотипов к другим
Сейчас мой круг общения — 50/50 из переехавших и местных. Благодаря моей работе — я провожу интеллектуальные мероприятия — я много общаюсь, и, бывает, меня даже узнают на улице.
Поначалу у меня были абсолютно стереотипные представления о местных. Я был жертвой тех установок, которые формируются о кыргызах, когда ты в России. Мы ведь обычно там встречаем людей не очень образованных, простоватых, не слишком обустроенных по жизни.
Но когда здесь какое-то время поживешь, ты понимаешь: если человек может хорошо устроиться в Бишкеке, нормально зарабатывать — на кой чёрт он поедет в Россию, в какой-нибудь Новосибирск, что он там не видел? Если у него есть шанс уехать в США, Европы или Эмираты — он поедет туда, Россия явно не приоритет. И в итоге до Новосибирска доезжают ребята из далеких сел, которые и у себя на Родине нормально устроиться не могут.
За эти три года я прошёл такие эмоциональные качели: первое время мне казалось, что кыргызы все как один святые люди. Все дружелюбные, все помогают. Но постепенно образ достраивался до более объемного — понятно, что везде есть разные люди, и свои особенности коммуникации. Нет ни одной нации, где все было бы так безоблачно. А через пару лет, кто знает, может, я окажусь в плену уже новых стереотипов.
Что точно меня бесит — так это вопиющая непунктуальность местных. Никогда ничего не получается начать тогда, когда ты планировал — всегда минимум минут на 15 позже.
Зато жить здесь комфортно. Сейчас я снимаю квартиру в центре — и я вот люблю крафтовые бары, так до всех них 10-15 минут пешком. И сами бары отличные — уютные, современные, там много иностранцев, есть, с кем пообщаться.
Почти всегда хожу пешком, иногда езжу на такси, здесь это очень дешево. Правда, водят ужасно, постоянно гудят, спешат. И общественный транспорт хромает: нет ни метро, ни трамвая, на дорогах часто пробки — особенно, когда едут чиновники с мигалками.
Нужно прийти лично и поговорить
Большую часть жизни я работал в медиа. В Бийске, откуда я родом, был радиоведущим, а в Новосибирске с 2012 года работал редактором в разных журналах. До последнего времени я думал, что это требует личного присутствия, но когда я уехал, мы легко договорились, что я продолжу выполнять свои задачи на удаленке.
Первое время, конечно, издатель всё-таки хотел, чтобы я ездил в Новосибирск лично. Ну, конечно, хоть каждый день, рейсы есть — пожалуйста, только плати. Но быстро оказалось, что мы не так уж хотим друг друга видеть. Я слетал только раз на мероприятие, которое они организовывали.
Примерно через полгода в Бишкеке я понял, что мне нужно что-то новое. И я попробовал стать ведущим интеллектуальных игр. В Новосибирске мы регулярно ходили играть в квизы, я знал и любил эту среду. Кроме того, я подумал, что это может быть хорошим способом собрать какое-то сообщество.
Сначала я стал ходить на местные квизы, присмотрелся к двум очень похожим друг на друга проектам — и понял: я могу показать, что квизы могут быть и совсем другие. В конце концов, и опыт публичных выступлений у меня был.
Приятель, с которым мы снимали квартиру, вызвался быть инвестором этого начинания — мы попробовали, и все постепенно получилось. На запуск, на самом деле, понадобилось немного — всего одна тысяча долларов. Ивенты — это вообще хороший путь для тех, у кого не так много денег, но кто готов вкладывать в дело эмоции, время, ресурсы.
После России мне было очень непривычно, что онлайн-общение не работает вообще. У нас ведь как — если тебе нужно с кем-то о чем-то договориться, ты пишешь в соцсети и всё. Здесь не так. Ты можешь писать куда угодно, будет ноль реакции. Нужно прийти лично, найти любого сотрудника, объяснить, что нужен кто-то из управляющих: тебе его позовут, вы спокойно все обсудите — и либо решите вопрос, либо тебе подскажут кого-то еще, кто поможет.
Главное — всё будет в порядке. Тебя не отфутболивают, нормально разговаривают. Но — лично. Удаленная коммуникация вообще не работает, пока не посмотрели глаза в глаза, никаких договоренностей не выйдет.
Зато если вы уже договорились, пожали руки друг другу, в 19 случаях из 20 всё будет надежно. Иногда ребята делают просто чудеса, лишь бы всё получилось. Если человек пообещал что-то — он к своим словам очень ответственно будет подходить.
С другой стороны, за два с половиной года, пока я занимаюсь здесь мероприятиями, у нас уже сменилось площадок семь или восемь. Если ты думаешь, что с кем-то запартнерился и все будет надежно — не факт. Скорее всего, ты не видишь всей картинки. Дело не в том, что все такие необязательные. Просто всегда есть риск, что площадка закроется на ремонт, что что-то не сработает, пойдет не так.
Ты же обычно приходишь со своим предложением в места не самые процветающие — чтобы как раз привести к ним гостей, которые придут на квиз. Но у площадки могут быть настолько глобальные проблемы, что ты со своими гостями их не спасёшь. А если у заведения изначально всё хорошо, полная посадка и так далее — зачем ты им?
Долгое время — больше года — наше дело шло ни шатко ни валко, в плане выгоды болталось около ноля. Только где-то с этого февраля пошло вверх. Вот, наконец, могу смотреть в будущее более-менее уверенно.
Сейчас у меня четыре игры в неделю — квиз, две игры «Что? Где? Когда», «Своя игра». Ходят на мероприятия и местные, и релоканты. Причём поначалу заведения сами хотели привлекать в первую очередь приезжих. Среди местного бизнеса это не редкость: они хотят привлечь иностранцев, потому что это платежеспособные люди. Да и бытового снобизма как-то гораздо меньше по отношению к релокантам, чем, например, к ребятам из кыргызской провинции, которые перебрались в Бишкек.
Но постепенно релоканты разъезжаются, и последнее время большинство на моих квизах — местные. Правда, особой разницы в аудитории не вижу. Разве что, некоторые кыргызы бывают очень балагуристые, шумные.
Идентичности и тоска
В России у меня был личный арт-проект «Тоска России»: про сибирскую идентичность, самоиронию и многосмысленность. Это ироничные принты на худи и лонгсливах — как правило, на основе какого-то текста, потому что рисовать я не умею.
«Тоску России» проще показать, чем пересказывать — потому что все выстроено на игре смыслов, на каких то тонких вещах, и их можно передать только в визуальном. Это важная для меня история, хотя и немного паясничанье. Но когда настоящие «взрослые» мастеровитые сибирские художники меня отчасти признали за своего, и стали заказывать мои корявенькие работы, это было очень лестно.
Для меня сибирская идентичность крайне важна. И при переезде я особенно это почувствовал: я всегда говорю, я не просто из России, я из Сибири.
Один из самых частых вопросов, которые здесь задают первым делом — не местный ли ты? При этом, как правило, прекрасно понимают, что ты не отсюда. Как они шутят, «вас» сразу видно, потому что вы идете в три раза быстрее, как будто торопитесь.
И второй вопрос — кто ты по национальности. А мне на оба этих вопроса отвечать очень сложно, потому что я не знаю, сколько нужно прожить в Бишкеке, чтобы считать себя местным. Ну вот три года — достаточно? И про национальность тоже сказать однозначно сложно — я дитя Советского Союза, у меня в роду и немцы, и русские, и коми, и мордва, и кто только не.
Я не очень люблю эту игру в «я себя определяю, как того и того», но проще всего мне определять себя именно как сибиряка. Если этого недостаточно, то по обстоятельствам — когда мордва, когда немец.
Но если в документе есть строка «национальность» и заполнять её будет местный чиновник, там, конечно, будет написано «русский». Причём, хоть у меня, хоть у соседа, с которым снимали квартиру вместе — вполне себе еврея.
Не могу сказать, что меня это как-то сильно беспокоит. Ну, то есть это странно, когда из такой смеси получается «русский», но пока за это меня не пытаются бить или дискриминировать — всё ок. Если вам удобнее. чтобы я был русским — ну, буду русским. В конце концов, я на глаз тоже кыргыза от уйгура или дунганина не отличу.
Чужак, который дает ещё одну краску
У меня нет цели полностью ассимилироваться — да и я понимаю тщетность такой идеи. Я комфортно себя чувствую в роли чужака. Но не такого, кто противопоставляет себя местному укладу жизни, а такого, кто дает этому укладу еще одну краску. И сейчас мое собственное ощущение о себе, и то, как меня воспринимают люди со стороны, вполне совпадают — всех всё устраивает.
В конце концов, что значит быть местным? Вот в Бишкеке есть такое правило — если ты знаешь старые советские названия улиц, значит, ты свой. Но разве это на самом деле важно, буду я их знать или нет? Я, например, еще, обожаю курут (сыр) или чалаб (кисломолочный напиток). Но местным меня это не сделает — да даже если я начну здороваться «салам» и торговаться на рынке, как настоящий кыргыз.
Мне комфортно быть частью комьюнити, но оставаться таким, какой я есть. Если бы было какое-то давление, неприятие со стороны — возможно, я бы уже уехал. Но я ничего такого не чувствую. Наоборот, в Кыргызстане я вижу легкость в отношениях, отсутствие душноты, понимание друг друга.
Однажды местному ютуб-каналу я рассказал, что мне искренне нравится сочетание «столичности» и «провинциальности», которое я вижу в Бишкеке. И ко мне в комментарии тут же пришли и стали ругаться, что я говорю «провинция». Ну ребят, давайте честно, мы с вами в одном Бишкеке живем? Я здесь снимаю квартиру в самом центре, и буквально в 50 метрах от меня — двухэтажные деревянные здания середины прошлого века. Явно не в лучшем состоянии, с заколоченными окнами. Да у вас до сих пор люди углём частный сектор топят! Не могу я себе представить такое ни в центре Мадрида, ни в центре Москвы.
Но ведь меня это вообще не огорчает — только наоборот, радует, забавляет, что ли. Я бы и сам такой домик с удовольствием купил бы по сходной цене, баньку бы затопил и ходил бы по двору в одном полотенце под осуждающими взглядами соседей.
Я не думаю, что вернусь в Новосибирск. Теперь я здесь — и, хотя это вышло случайно, хочу оставаться и дальше. По меньшей мере, до получения гражданства. Как человек, родившийся в СССР, я имею право на него по ускоренной процедуре. Правда, тут не всегда то, что прописано в законе, реально работает — и насколько я знаю, никто из моих знакомых, кто интересовался гражданством, так и не смог его получить.